«Кто тот молодец, что дослушает сказку до конца? До последней строчки, до последней капли… первая не идет, а последняя – всегда лишняя. Может, и со сказками также?» - она задумалась. Самая первая ее сказка закончилась окончательно – он ушел, и она действительно осталась одна. Нет, не просто ушел и хлопнул дверью, как бывало сотни раз, когда он уходил на работу… или очередной раз в никуда – она знала, что он вернется. Он просто исчез из ее жизни.
Был человек – нет человека. Очень обидно и больно до слез. Не ради кого больше ходить за тридевять земель. Не ради кого стаптывать семеро сапог с железными подметками. Некого ждать ночью, выглядывая в блеске фонарей силуэты прохожих. Пора, наконец, перестать подбегать к телефону с сумрачной надеждой на его звонок. Он не придет.
Она больше ничего не расскажет ему. Не поделится своей радостью, не споет новую песню. И земля перед ее домом не сохранит тепло его ноги. Ее горести и печали не тронут слезами его плечо. « Поплачь, моя маленькая, сестра, утро вечера мудренее…» Его шляпа пылится на антресолях, тетрадки с песнями аккуратно собраны в одну папочку, а гитара стоит в углу, у кресла совсем в чужом доме. Право слово, печальная картина. Заново склеенные открытки – единственная память о нем.
« Положи меня, как печать, на сердце твое,
Как перстень, на руку твою:
Ибо крепка, как смерть, любовь;
И люта, как преисподняя, ревность;
И стрелы ее – стрелы огненные…»
В последний раз она видела сегодня его мраморные глаза. В последний раз пожелала ему удачи. Она всегда ее желает – часто не к месту. Лопнул мыльный пузырь. Кончился сладкий леденец на палочке. Выбросил последние деньги на ветер старый пенсионер, купив никому ненужный, но, быть может, счастливый лотерейный билет. Издал свой последний гудок скорый поезд под названием – жизнь. Пролетели мимо перила, белые платочки и бабушки с пирожками… Новый виток, поворот, ступенька… покатился клубочек по дорожке, куда неведомо. Понесли кони, унеслась зеленая карета. Эти взъерошенные кудри и лукавая улыбка не заставят больше ее сердце биться чаще. Отдрожали руки, упали слезинки, покатились хрустальными каплями, разбились оземь. Не вернуть шальную птицу удачи, чьи лазоревые перья согревали в ее душе надежду… не вернуть. Перышко за перышком, ощипали со всех сторон ручную да доверчивую. И поскуливает в грязной подворотне хромоногая псина, кончается лето…. Везут ее прочь – это окоченевшее от соли лицо, лишь пряди волос треплет ветер. Кончики пальцев нервно барабанят по стеклу. Чьи? Его? Мерещится. «Бабушка, бабушка, а нечеловеческим голосом – это как?». «Спи, маленькая, засыпай, сказка кончилась. Оборвалась ниточка, оборвалась веревочка, бусины цветные врассыпную. Было их много, теперь каждая сама по себе. Сама себе хозяйка, сама себе госпожа…».
А на цепочке – распятие. Раскачивается, раскачивается, головой качает. Вторит ему китайский болванчик на витрине. Витрина в магазине, магазин в городе, а в городе огоньки горят, мерцают, переливаются – все перед глазами плывет. И сзади наставительный голос: «Не ходи туда, плохому научат». Поспешно кивает она, кивают люди вокруг. Кто такие? Витрины, витражи… вертятся, сливаются в его лицо. Не увидит она его больше. Запомнила, запечатлела в памяти. «А годы летят, наши годы как птицы летят…» Все прах, все тлен. Мечты и разочарования. И зачем она только туда поехала? Проститься…. С детскими грезами и робкой верой в чудеса. Попрощаться с годами и частью своей души. Понять, что он больше не принадлежит ей.
Она ехала домой. С его свадьбы.
2002 год